Он давно не делал ничего такого - специально. Все какие-то дела, заботы.. Работа поглотила, сложности общения (трудности перевода? да куда там!) - выбивали из колеи. Слишком часто ему казалась смешной эта поговорка: "выбить из колеи". Нет, жизнь как раз не выбивала - она вколачивала в ту самую колею, заслоняя мир мрачными мыслями, как будто длинные волосы свешиваются на лицо, липнут к щекам, лезут в глаза... Волосы! Мокрые волосы только так и ведут себя. Значит он тонет! И вот наконец, когда пришла паника, когда понял, что утонувший человек может сделать куда меньше, чем даже просто несчастный - тогда пришла странная мысль. Ожить. О-жить. Интересно, как это? Что должно означать? Но так хотелось...
Потом Потом смеялся - первая трезвая мысль - и накачивался пивом. Сидел в баре, облокотившись о стойку, рассматривал посетителей и боялся. Душа рвалась наружу, хотелось вскочить, спрыгнуть с высокого табурета, закричать во весь голос что-то нелепое - лишь бы доказать, что он жив! А потом бежать бы, расталкивая посетителей и почти с удовольствием принимая ответные тычки в ребра, и чувствовать не кого-то - себя!
Наверное поэтому, он сидел, все также потягивая свое пиво, и боялся пошевелиться. Всей позой он выказывал спокойствие и расслабленность. Чуть улыбался краем рта, чуть щурил глаза, чуть покачивал ногой, всего чуть, но все вместе - цельный портрет бесцельного человека.
И только в глазах плескались все сдерживаемые эмоции. Ему самому казалось, что глаза, наверное, должны светиться или мерцать. Что в них, как в искаженном отражении объектива - причудливо изогнутые, змеятся тела в диком танце и мечутся длиннохвостые фейерверки, и пляшут причудливые маски. Эти маски он примерял, да так и не смог вжиться в их образы. Наверное все оттого, что маска не подстраивается под человека. Она подстраивает человека под себя.
Пиво тем временем в бокале закончилось. Унялся и жар, опалявший изнутри все его существо. Как будто огонь погас, так и не вырвавшись из стеклянной лампы. Осветил ненадолго тесное жилище, но не сжег. Все хорошо.
Он встал, чуть покачнувшись, расплатился, неуверенно достав из кошелька целый ворох мятых мелких купюр и не пересчитывая, удовольствовашись лишь кивком бармена. Когда перед глазами прояснилось, медленно, неторопливо и все также лениво, пошел через зал к дверям. На этот раз спокойствие было не показным - настоящим.
Когда отпустил холодную металлическую ручку и сошел с крыльца, остатки хмеля вылетели из головы. Там стало так прозрачно и свежо, будто он хорошо отдохнул, набрался сил и осталось только дождаться чуда... Смешно.
Здесь, на улице, не было приглушенных звуков и мягкой музыки, здесь были резкие гудки машин и калейдоскоп автомобильных фар. Здесь тысячи огней рассыпались кружевом, отражаясь в каждой снежинке. Свежевыпавший снег казался таким чистым, он будто сиял. Он вбирал в себя свет неоновых огней и разноцветных бликов, и щедро отдавал это все назад, растворенное в теплых переливах крошечных блесток.
Как странно, - думал он, - за последний час мне несколько раз казалось, что я изменился. Что-то трескалось и опадало каждый раз... Но не заканчивалось на этом. Только начиналось. А столько эмоций - как давно этого не было!
Только поделиться не с кем.
- Эй.
Кто это?
- Ты как, в порядке, парень?
Замкнуться. Закрыться и снова изобразить расслабленное равнодушие...
- Ты столько выпил, может тебя хоть проводить?
Не получится - равнодушие. Да и не нужно. Сияние, спрятанное внутри, наконец вырвалось, осветив не только глаза, но и все вокруг, проявившись повсюду - от искренней улыбки до неловкого подрагивания ресниц.
- Проводить? А компанию составишь?
- Почему бы и нет... Смотри, как сверкает снег!