Рассказ: миниатюра, проза; жанр - лирика (ага, вот так!)
= Читаем?
Туманность в созвездии одуванчиков
Ты рисуешь портрет. Касаешься кончиками пальцев холста, будто пробуя его на упругость, будто пальцы твои могут пройти насквозь - в новый мир, который ты только собираешься создать. Но твой взгляд не внимателен к холсту. Есть вещи поважнее...
Она улыбается тебе, легко и мечтательно, она думает о чем-то прекрасном - это так ясно читается, что ты замираешь, боясь вспугнуть эту мечту. Она улыбается тебе. Но взгляд убегает куда-то в сторону. Словно легким касанием скользнет по щеке, и - в пространство.
Весеннее, очень яркое солнце все вокруг делает каким-то особенным, праздничным. Молодая листва сочно поблескивает, трава пронзительно-зелена, а в траве - словно сотни солнечных зайчиков - ярко-золотые одуванчики.
И она. Нежные молодые травинки несмело щекочут светлую кожу, от чего она улыбается еще ослепительней. Свободно раскинулась на прогретой солнцем земле, а трава, должно быть, такая мягкая... Голова опущена на руку, и длинные пряди рассыпались в траве, сплелись с зелеными стебельками, пролегли сверкающими дорожками между одуванчиками. Ее волосы удивительного оттенка светлого меда - самого свежего, самого сладкого, кажется: их можно ощутить на вкус. А пахнут они, должно быть, ароматом цветущих яблонь...
Она лишь на мгновение опускает ресницы, а тебе уже кажется, будто бы солнце зашло за облако, и тени сделались темней, и удивительно яркие цвета потеряли свое очарование.
Ты хочешь нарисовать все - стройные ноги, до каждого пальчика, до крохотных ямочек на коленках. Рисовать - невесомую светлую ткань платья, разметавшегося вокруг колен, каждую складочку просторных рукавов, заманчивое углубление выреза, позволяющего только лишь угадать формы. Тоненькую жилку на открытом сгибе локтя и изящные запястья. Тебе хочется остановить мгновение, запечатлеть ее такой, какой, возможно, больше никогда не увидишь - весенней, мечтательной, нежной, послушной - героиней самой прекрасной картины...
Спрашиваешь: "Что это за оттенок помады?", и любуешься едва заметной тенью задумчивости на ее лице. "Мокко", - она произносит это короткое слово так, будто посылает воздушный поцелуй - губы на миг сжимаются, и тут же отпускают на волю летучее слово.
А потом вы еще болтаете ни о чем, пока холст наполняется красками, и на нем оживает мир, нарисованный тобой. Звонкоголосая птичья песня вплетается кружевом в ваш разговор, и в какой-то момент ты жалеешь, что красками не передать звуков и ароматов, изменчивости взглядов и движения длинных ресниц, травинки, мелькающей в тонких пальцах, и безымянного светлого цветочка - возле самой щеки...
А когда посмотришь, что же получилось, когда позволишь ей встать и подойти - тебе придется удивиться.
На картине окажется только зеленый луг, весь усеянный всполохами ярко-золотых цветов, и только сбоку, из-за самого края картины - лукавый взгляд кофейных глаз из-под темных ресниц, да длинные локоны цвета светлого меда, рассыпавшиеся между цветами... Туманность в созвездии одуванчиков.
Ведь картина твоя - это живой мир.